автор: Antonin Dolohov
отыгрыш: Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь
2014-07-01 16:37:18

Он не верил, что неколебимый внутренне человек способен достоверно изобразить сумасшествие. Любой притворяющийся безумцем – и в самом деле находится за пределами собственного разума. Доверять таким людям он не желал, но убеждать в своей правоте Тома тоже не стал, потому как эта тема исчерпала себя ровно в то мгновение, когда Либби услужливо принесла теплый отвар хозяину.  Ему не нужно было знать больше того, что было сказано прежде. Кроме того, любая попытка «обелить» в его глазах будущую ученицу, скорее имела бы обратное действие, потому что для Антонина Долохова ничего хуже «рекомендаций» нельзя было и представить, по крайней мере, в вопросе обучения новых кадетов. Так было с Малфоем и Рудольфусом и запросто могло случиться и с этой дамочкой.

-Я всегда говорил, что в Хогвартсе слишком невнимательно относятся к боевой магии, предпочитая ограничиться теорией оборонительных заклятий. Большинству выпускников, в итоге, это лишь прибавляет комплексов и неуклюжести, но – он учтиво указал на собеседника, - за редким и приятным исключением Вашей персоны, Милорд. – он криво усмехнулся, оправляя кожаный сюртук и выглядывая в окно за спиной Волдеморта.

- Я никогда не предупреждаю учеников о наказаниях, это знаешь, лишний раз указывает на их сообразительность, если они ожидают воздаяния за собственную бестолковость. Впрочем, твою протеже я не премину уведомить, что любая попытка воспользоваться ментальной магией на моих занятиях станет для неё путевкой в безоблачный мир супружеского безделья! – он картинно развел руки, напоминая какой-то сказочный персонаж. А мысленно уже представлял, как поставит на место выскочку и одним щелчком избавиться от этой занозы.

- Жаль разочаровывать самого себя, но развлечение будет весьма коротким – подумал он вслух, и тут же поспешил добавить, - но я не стану заранее искушать Вас, мой Господин, я честно дам оценку её умениям и способностям, чтобы не обмануть ваших ожиданий. – конечно, он предпочел бы заиметь учеником какого-нибудь парня, на самом деле способного к боевой магии, такого, который не побоится его, но захочет перенять всё то, что Антонину удалось самому постичь за долгие годы. Мечтам сенсея не суждено было осуществиться, по крайней мере, не здесь…в Англии.

- Что ж, с твоего позволения я отправлюсь домой, по чести сказать, у меня после сегодняшних занятий пара ссадин, не дурно бы как следует залечить – ему вспомнился сильнейший редукто Рудольфуса, воистину  не даром он убил на этого кадета столько сил. Но в награду он получил осколок стены чуть ниже колена, заиметь вторую хромую ногу ему не хотелось, а заживляющее заклинание не дурно было бы усилить обеззараживающей мазью. На всякий случай.

А завтра он велит Лестрейнджу привести жену или даже отправит ему сову, чтобы на дневной тренировке лицезреть «надежду и оплот» их будущей армии…Он поклонился другу, взял трость и довольно бодро покинул кабинет.

Неужели Том и впрямь надеется, что сумасшедшая баба заменит ему дюжину средне подготовленных бойцов, нет, ведь это просто нонсенс – размышлял он, удаляясь от ставки. Дождь почти прекратился, но теперь дождевые капли висели воздухе, наполняя его тяжелой влагой. Он не любил такую погоду, по душе Тони были холода и мороз, однако делать нечего, аппарировать отсюда он не мог. Разработав свод правил по посещению Ставки, он первым должен был их соблюдать в пример прочим.

-Ну что ж, посмотрим на тебя Беллатрикс – он задрал голову, рассматривая очищенное от туч небо. Где-то в поясе Ориона одна из самых ярких звезд созвездия вдруг подмигнула Долохову. Конечно, он понимал, что это, наверное, крохотное облако проплыло, создавая этот странный эффект, но раздраженный невеселыми мыслями, он сплюнул себе под ноги и зашагал прочь, уже больше не поднимая голjвы, а только время от времени бормоча что-то себе под нос.

автор: Bellatrix Lestrange
отыгрыш: q o1.4 The war inside
2014-07-18 16:26:22

Как Беллатрикс и предполагала, первым вышел Стефан. Мальчик из Дурмстранга. Несмотря на то, как Лестрейндж относилась к Каркарову, его школа была оплотом Тьмы, в отличие от Хогвартса и это было бы глупо отрицать, поэтому Белла ожидала чего-то интересного от Новака. Пожирательница с лёгким интересом наблюдала за его движениями, изменением в лице, за общим фоном. Безликая стена нагрелась, знаменуя приход огня. Более яркое, жестокое, и что сказать, красивое проявление её первого заклинания. Он будто решил закончить то, что начала Беллатрикс, разукрасить, продолжить её поспешный штрих. Было и впрямь интересно увидеть, как его лицо искажает злоба. Одна ли Беллатрикс чувствовала его предвкушение, некую игру и... жажду причинить боль. Лестрейндж не обращала внимания на крики жертвы, на запах, она с холодной расчётливостью следила за молодым человеком, поэтому от неё не укрылось, как он не хотел останавливаться. Это... интересно. Не сказать, что заклинание было сложным и очень уж тёмным, но оно было зрелищным, красивым и обещающим полёт фантазии заклинателя.
    - Эффектно, мистер Новак. Видно, что это заклинание используется не первый раз. Что больше импонирует Вам в этом результате? Проявление хлыста или обжигающий огонь? Я подозреваю, что следы будет весьма трудно залечить при желании? -  Белла позволила себе небольшую усмешку, продолжив: - Ошибусь ли я, предположив, что это проявление некой попытки сотворения красоты, чем сознательного причинения сильной боли?
    Второй вышла мисс Дэвис. Несколько неожиданный ход, но Белла скорее посчитала бы его из разряда "сделать поскорее и уйти", чтобы не истязать себя ожиданием и проявлением фантазии в выборе заклинания. Она не сказала бы, что девушка выбрала первое вспомнившееся заклинание, но всё же. Да, стоило потратить время на этот концерт, чтобы посмотреть на то, как все подходят и "настраиваются" на пытки, заглянув внутрь себя. Лестрейндж знала это заклинание очень хорошо. Упор в нём делается на страх неизвестного, на проявление фантазии, воображения, которые распаляет удушение. Изобретательно, весьма.
    - Интересный выбор, мисс Дэвис. Это проявление осведомлённости разрушительной силы чужой фантазии или это дань собственной? - обратилась Белла к Слизеринке, внимательно окинув взглядом. О чём она думала, когда выбирала заклинание? Подумала ведьма, обращаясь уже ко всем студентам: - На самом деле разрушительна любая фантазия и воображение. Хорошим ходом будет распалить и то, и другое. Вам это позволит проявить оригинальность в пытках и Тёмных Искусствах, а Вашему врагу доставит массу неприятностей оттуда, откуда он и не ждал. Неизвестность всегда тяжёлая ноша и великолепное преимущество.
    Как только Лестрейндж закончила краткий экскурс в одну из своих любимых тем, из толпы вышла следующая девушка. Она ждала выкрутасов со стороны студентов, но чтобы таких... Нет, конечно, есть идиоты, но чтобы кто-то из них осмелился прийти к ней, это что-то новенькое. Авада из уст девчонки и всё, весь её тренировочный материал, все её усилия, чтобы притащить магглу сюда, всё фестралу под хвост. Реакция Беллатрикс была мгновенной - ярость вспыхнула внутри, как Адское пламя от одного заклинания. Стремительное движение палочкой, что не было сомнения - это непростительное заклинание отработано до автоматизма.
    - Экспеллиармус! - с тихой яростью в голосе произнесла Лестрейндж, ловко поймав палочку Сноу, тут же выкидывая её куда-то в темноту подальше от Софии. Не медля и секунды, следующее заклинание пошло в ход, выпуская хотя бы часть скопившейся ненависти. - Круцио! - прошипела она, глядя на то, как красный луч заклинания попадает девушке в грудь. Если сказать, что Белла была в ярости, то это ничего не сказать. Она была в бешенстве.  Ведьма терпеть не могла неприятные сюрпризы, а то, что её слова игнорировали, она вообще ненавидела! Пожирательница чётко и ясно сказала не убивать магглу, и что? Её проигнорировали! И кто?! Какая-то соплячка, возомнившая себя всезнающей о Тёмных Искусствах. Беллатрикс не замечала сейчас никого из собравшихся, надеясь, что у них есть хоть капля здравого смысла не вмешиваться в происходящее, иначе она может покалечить каждого, кто только попробует дёрнуться. Она не стала держать заклинание дольше трёх секунд, потому что подобная сила её эмоций могла очень сильно поломать девчонке разум, подержи Белла Круциатус подольше. Лестрейндж в пару шагов преодолела расстояние до Сноу, вцепившись левой рукой ей в горло, а правая всё так же с силой сжимала палочку, готовая в любую секунду на новое заклинание. После непростительного кожа студентки настолько распалена, что даже ласковое прикосновение должно причинять дополнительную боль, а длинные ногти ведьмы царапающие шею только делали хуже. Лестрейндж заставила девчонку смотреть ей в глаза.
    -Я кому сказала не убивать? Вы, мисс Сноу, оказались глупее магглы. Это прискорбно. Очень. Не думала, что на Рейвенкло берут такой контингент, -  Беллатрикс не кричала. Наоборот, её голос стал лишь тише, она  со злостью чеканила каждое слово, будто пыталась вдолбить их в её голову. Во взгляде Лестрейндж полыхала ярость, с которой она смотрела в глаза девчонки. Вновь движение палочкой, заклинание легилименции на выдохе, и ведьма с особой грубостью вторглась в сознание Софии, разрушая все барьеры, которые у неё только были. Она с жадностью выворачивала её воспоминания, прекрасно осознавая, что этим причиняет физическую боль студентке. Лестрейндж просмотрела убийство родителей, выборы её главой ЮПС, убийство магглы. Так же без церемоний ведьма выскользнула из сознания Сноу, презрительно поморщившись, будто увидела что-то поистине мерзкое. - Именно для проверки такой гнилой породы, как Вы, я и выбрала девчонку чуть постарше Вас. Она солгала Вам про ребёнка, а Вы сразу сопли жалости распустили. Я сразу поняла, что Вы тут засланная. Вспомнили родителей? Вы не знаете и половины, что с ними сделали. Бедная сиротка скучает по маме и папе? Расчувствовалась при виде пыток, захотела избавить бедную магглу от дальнейшей боли. Ничего, её тело всё равно никто не найдёт. Прощаться будет не с кем.
    Беллатрикс с отвращением окинула взглядом Софи, не разжимая руку на её горле, хотя хватку чуть ослабила, чтобы та не задохнулась раньше времени. Решение по поводу её дальнейшей судьбы пришло мгновенно. Пожирательница за шею с силой отбросила Сноу к трупу пленницы, резко повернув голову в сторону студентов, но так, чтобы видеть и новоиспечённую самоубийцу. Мало ли, у неё откажут остатки здравого смысла, и она попробует напасть в чисто маггловской манере.
    - Я передумала не проверять друг на друге Ваши знания. Правда, в этом раз в одностороннем порядке. Теперь не только оставшиеся, но и все желающие могут продемонстрировать свои выдающиеся навыки. Тем, кому не досталось маггловской тушки, в обязательном порядке должны выступить на примере нового объекта. И сейчас, благодаря мисс Сноу, я разрешаю любые заклинания, - ярость горячим комом ворочалась в груди, заставляя рассыпаться в прах весь выдержанный с самого начала образ. Руки Беллатрикс до сих пор горели от желания разорвать девчонку, если не с применением физической силы, то, как минимум магической. - Тот, кто не слышит слова Наставника, руководителя операции или другого более опытного Начальства, или слышит, но не выполняет, заведомо труп, это понятно?
    Беллатрикс колючим взглядом осмотрела каждого студента. Выходка Сноу развязала руки Белле, поэтому теперь она точно не собиралась ни с кем церемониться. Если в этой кучке есть хоть один экземпляр, подобный Софи, то занятие закончится тут же.
    - Я уверена, что кто-нибудь из уже выступивших, захочет продолжения, - короткая фраза, во время которой она не отрываясь, холодным взглядом смотрела от Стефана. Лишь тонкая бровь едва заметно приподнялась. Беллатрикс успела посмотреть выборы Сноу,  поэтому её некий интерес к Новаку всё ещё не пропал. Сильно ли она в нём ошиблась? - Продолжаем.
     Приказала Лестрейндж, переводя взгляд на Софию. Главное удержать себя в руках. Нет, ей не жалко будет, если она убьёт девчонку. Ей жаль своего времени, которое она уже потратила на весь этот балаган, поэтому тратить силы ещё и на избавление от трупа, ей вообще не хотелось. Пусть живёт. Жизнь - лучшая из всех пыток.

автор: George Weasley
отыгрыш: Шепчущие во тьме
2014-07-27 20:36:59

Ждал ли он этой встречи? Предвкушал ли он ее? Стремился ли побыстрее оказаться рядом с собственным живым и улыбающимся братом? Тысяча вопросов крутилась в голове Джорджа Уизли, продолжающего свое существование в теле Джейми Мюррея, невысокого скромного паренька с седьмого курса Гриффиндора. Безусловно, Джейми входил в состав Армии Дамблдора. Хоть он и молчал большую часть своей жизни и легко мог стушеваться в большой компании, но при этом являлся сторонником Гарри Поттера и поддерживал его в битве с темными силами.
Посещать собрания ОД оказалось для Джорджа не так то сложно, в принципе, он делал это и раньше, а стоять где-то сзади в углу и, тем самым, не подвергаться столкновению с собственной сестрой, вообще в принципе можно считать успехом. Сегодня с утра монетка в кармане начала нагреваться, тем самым оповещая членов ОД о срочном сборе в Выручай-комнате. Еще накануне Джордж совершенно случайно прикинул в голове пару воспоминаний и догадался, что скоро должна состояться вылазка братьев Уизли совместно с Чарли в школу для передачи ученикам подкрепления сил в виде вредилок и батончиков. Ну и, чтобы получить обратную отдачу в виде новостей из эпицентра событий. Именно в тот момент в душе близнеца зародилось то самое волнение от первой встречи с братом...за столько лет разлуки. Он не был уверен в том, что будет способен адекватно реагировать на живого Фреда, что не кинется сразу обнимать свою рыжую копию и проявлять верх сентиментальности в его сторону. Джордж вообще отказывался пока отдавать отчет своим возможным действиям в такой ситуации, но...Но, естественно, он не мог не пойти. Спустя два месяца, проведенных в чужой шкуре, ему уже хотелось хоть каких-то действий, направленных на сохранение жизни брата любой ценой. А для начала надо было хотя бы убедиться в том, что он живой..ведь после той ночи поверить в это оказалось очень трудно.

Длинные коридоры замка, казалось, решили поиздеваться над нервничающим гриффиндорцем, и увеличились в своих размерах еще больше, когда парень достиг, наконец, той самый стены, за которой пряталась Выручай-комната, его внутреннее состояние было на таком пределе эмоций, что любой шорох мог повергнуть его в режим паники или же обороны. Смотря что вырвется первым. Проделав процедуру два раза по обнаружению заветной двери...все просто можно было сбросить на чертово волнение, удобно устроившееся в его сознании, Джордж..то есть Джейми Мюррей зашел в тайный "штаб" Отряда Дамблдора, замечая, что большинство ребят уже на месте. На самом деле это место сейчас было похоже на пчелиный рой, все старались переговариваться друг с другом в пол голоса, создавая своей массовостью одну гудящую толпу. Джордж секунду постоял на месте, пытаясь привыкнуть к атмосфере и быстренько пробрался к столику у стены, где можно было налить себе прохладной воды. Стакан с прозрачной жидкостью приятно холодил ладонь, и нормализовал общее состояние рыжего психа.
Все было довольно обычно до того самого момента, когда где-то у противоположной стены раздался радостный крик:
- Фред! Джордж! - Джордж Уизли мгновенно напрягся, услышав те самые имена и просто-таки уставился на две рыжие головы, показавшиеся из секретного туннеля. Шоу началось. Близнецы были как всегда в отличном настроении, от чего у Джорджа из будущего заныло под ложечкой, он буквально прирос к одному месту, не сводя взгляда с двух рыжих голов. Наверное, он один из всей этой толпы мог сейчас с уверенностью сказать кто из близнецов был Фредом, а кто Джорджем. Уж себя-то рыжий ни с кем бы не перепутал. Вообще, надо признаться, смотреть на самого себя было по меньшей мере странно. Хорошо, что Джорджа из прошлого в этот момент окружила стая озабоченных батончиками учеников, позволяя сконцентрировать все внимание на втором брате. На том самом брате. Смотреть сейчас на Фреда было и легко и сложно одновременно. Внутри Джорджа бушевали эмоции...там была и безграничная радость, и облегчение, и надежда на лучшее, любовь к своему второму "я", страх за то, что все может повториться еще раз, горечь от утраты этого прекрасного, кто бы сомневался,  и любимого создания. По-соседству с братом Джордж приметил Чарли, ту самую девушку, которая всегда была рядом и "докатилась" до того, что стала девушкой Фреда. Это было так забавно, учитывая, что у Джорджа тоже была на сердце примерно такая же девушка, только ее волосы, в отличие от Чарли, отливали угольной чернотой. Но...сейчас не об этом.
Джордж даже не осознавал что стоит и как дурак пялится на собственного брата слишком уже долго...и слишком странно..для окружающих. А он просто вспоминал...ведь не видел его долгих три года..Фред с Чарли, тем временем, о чем-то тихо переговаривались, оглядываясь по сторонам, словно искали кого-то. Джордж все еще был погружен в свои батончики, казалось, что толпа учеников Хогвартса сейчас самого Уизли закатает в батончик..настолько тесно они его обступили.
- Эй, ты! как тебя зовут? - Джордж сначала даже не понял, что Фредс обращается к нему. Он просто хлопал ресницами, смотря на брата...который сейчас как раз смотрел на него. Для убедительности, Джордж даже обернулся по сторонам, надеясь, что брат зовет кого-то у него за спиной...но там все были заняты своими делами и, явно, не обращали сейчас внимание на рыжего Уизли. Черт.. Пронеслось в голове близнеца. Он, конечно, хотел встретиться с Фредди, но чтобы вот так прям сразу заговорить с ним...Глоток холодной воды. Осушил стакан до конца, собираясь с мыслями и снова устремил свой наивный гриффиндорский взгляд на рыжего. - Эээ..ты со мной? - Указал на себя пальцем для эффекту. - Джейми..ээ..Джейми Мюррей. А ты...Фред, да? - Хотя может надо было назвать его Джорджем...черт..хотя может он просто очень догадливый мальчик. Рискнул подойти поближе, кивнув Чарли в знак приветствия. Сил на то, чтобы выдавить что-то несуравное еще и в ее адрес, не осталось. Наверное взгляд Джецми сейчас был как у побитого щенка, вкупе с нежностью и заботой. Прекрасно, Джордж Уизли...что там еще про этого бедного ребенка не думали..
Как оказалось на деле, парочка разыскивала их сестру. Кстати, Джордж и сам только сейчас задумался о том, где, собственно, носит младшую Уизли. Здесь ее не было...может она просто опаздывает. Взгляд гриффиндорца на миг сменился на озабоченный и серьезный. Он осмотрелся по сторонам, не замечая поблизости длинных рыжих волос. - Хм..я ее сегодня не видел. Возможно, она просто опаздывает. Она вообще частенько где-то пропадает- Чуть развел руками, скрывая волнение за собственную сестру. Последнюю фразу ляпнул невпопад, скорее, озвучивая свои собственные мысли. И правда, за последний месяц он как-то совсем перестал шарахаться от сестры...просто потому, что шарахаться было не от кого..Джинни, словно все свое время проводила где-то еще, кроме гостиной Гриффиндора..а может, это Джордж шляшлся не там, где надо..
Теперь он не знал о чем можно поговорить с братом...да еще и так, чтобы не навлечь неприятностей на собственную персону. Тема их сестры, уже возможно исчерпала себя, но и отпускать вот так сразу братца он не хотел. - Как дела там? За стенами?...Вы вообще надолго? - Юноша искренне старался переводить взгляд на Моррис, но он как-то сам все время смещался обратно к брату, уже, практически протирая дыру в его таком знакомом лице. Он готов был нести любую чушь, лишь бы пара не думала бросать его сейчас одного посреди этой гудящей толпы школьников.

автор: Harry Potter
отыгрыш: Люди из прошлого становятся еще дороже в настоящем
2014-08-15 11:12:47

Наверное, в оборотке были свои плюсы. Закари не был знаменит, как Поттер, за ним не следовали волной сплетни и слухи, ненависть и обожание, не было толпы фанатов, равно, как и толпы врагов. Закари Эндерсон был обычным парнем, и на его плечах не было того груза, который вынужден был нести сам Поттер - груза ответственности за сохранность всего магического мира, за жизни окружающих.
Правда, тут были и свои сложности: даже будучи внешне вылитым Закари, Гарри было очень трудно не выдать себя. Он очень старался не казаться старше, чем выглядит, совершать глупости и необдуманные поступки, когда это было необходимо, чтобы не выпадать из образа. Пока это у него получалось, но в те моменты, когда Поттер сталкивался с кем - то, кто в "прошлой жизни", как он про себя называл будущее этого времени, был мертв, ему стоило огромных, почти титанических усилий не показывать своих истинных эмоций и вести себя так, как повел бы Эндерсон.
Гарри направлялся в Выручай - комнату, чтобы передать пару книг от Одетты Забини Гермионе, (которая скрывалась под личиной Морган Блишвик) по просьбе светловолосой слизеринки. Слизеринка могла бы передать книги и сама, но тогда она нарушила бы свой нейтралитет. На людях Одетта всегда была сдержанной и немного отстраненной, не выказывая явного расположения ни Слизерину, ни Гриффиндору, впрочем, как и остальным двум факультетам, однако негласно помогала Армии Дамблдора, то предупреждая их об очередной облаве, то предоставляя книги из личной библиотеки, то помогая изучать заклинания или зелья. У этой девушки было доброе сердце и искренняя душа, что выгодно отличало ее от ее змеиных собратьев.
Оказавшись в нужном коридоре, юноша дождался, пока из стены не появится массивная дверь, ведущая в убежище "дамблдоровцев" и уже протянул было руку к ручке, чтобы открыть дверь, как внезапно та сама распахнулась, и на Гарри налетел один из близнецов. Рыжеволосый парень успел схватить Гарри за плечи, чтобы тот не упал на спину.
- Не видел тебя. Аккуратней, - улыбнулся ему... Фред? Да, это точно был Фред, и он улыбался, улыбался той самой улыбкой, с какой умер в воспоминаниях Гарри, только сейчас в этой улыбке было больше жизни, чем когда - либо.
Гарри почувствовал себя так, будто его ударили под дых. Судьба словно смеясь над ним, столкнула его с человеком, чья смерть была его болью, ведь Гарри привык считать, что Фред Уизли погиб именно из-за него. И хотя это было не так, груз вины все равно давил на Золотого мальчика. Он понимал Джорджа: они с Фредом были как одно целое, вместе всегда, везде - и вдруг один из них исчез, растворился, пропал за гранью небытия, оставив всех их - и особенно Джорджа - одинокими.
Одиночество – это когда душе холодно, когда заворачиваешься в теплый плед, а все равно все тело содрогается от мороза; это когда замерзает сердце, и ты уже не чувствуешь его биения, но все равно продолжаешь жить. А может, все дело просто в том, что оно замерзает не все, а только та его часть, в которой был заключен Фред?
Это все зима – она и так унесла множество жизней, но ты, Фред – слишком высокая цена. Ты должен был жить, должен был продолжать вместе с братом развивать магазин и радоваться каждой секунде жизни, но... ты отдал себя в жертву зиме, чтобы мы могли наслаждаться летним солнцем – возможно, ты думал, что оно сумеет осушить слезы на наших щеках?...
Ты ушел, а Джордж остался жить – ради лета, которое вы оба так любили, ради мамы, которую  ты не успел поцеловать на прощание, ради младших брата и сестры, которые всегда стояли за спиной Гарри Поттера, оказывая ему поддержку.
Знаешь, смешно, но я понимаю Джорджа. И разделяю его боль. Ты не представляешь, что это такое – всю жизнь делить пополам сердце, душу и чувства и однажды по чистой случайности потерять самую главную часть. Ты не представляешь… и не представляй.
Мы вернулись в прошлое, чтобы спасти тебя. И мы это сделаем. Я сделаю. Я не позволю тебе уйти еще раз, потому что хочу лучшей судьбы для тех, кто мне дорог - а ты определенно входишь в их число.
Гарри неловко улыбнулся, пытаясь не показывать отразившиеся во взгляде эмоции: во взгляде Закари это могло показаться слишком странным.
- Слушай, ты случайно не знаешь, где Джинни? Джинни Уизли.  - в глазах рыжего парня блестят-искрятся смешинки, а вот у Гарри неприятно щемит сердце. Фред и знать не знает о том, что знает Гарри, и потому так беззаботно улыбается, в то время, как Поттер пытается взять себя в руки.
- Знаю. Она в гостиной. Если хочешь, можем пойти туда вместе, я только передам книги Морган. - наконец "отмирает" аврор в теле студента. Юноша делает шаг в сторону Выручай-комнаты.
- Морган! - окликает девушку Гарри. - Просили передать лично в руки. - имени Одетты он не называет, но для присутствующих здесь это не секрет - все знают зеленоглазую слизеринку с душой гриффиндорки. Морган с улыбкой забирает у него книги, и Поттер вновь возвращается взглядом к лицу Фреда.
-  Ну что, пошли?

автор: Antares Grindelwald
отыгрыш: Ночь закончится рассветом
2014-08-27 19:27:30

Ночь. Капает с крыш. Если не спишь - позови меня. Я здесь. Возле тебя. Незримо парю.
В замочной скважине проскрежетал ключ. Дверь была защищена целым комплексом заклинаний, и банальным Alohomora тут было не обойтись. Оставалось радоваться тому, что Гриндевальд был одним из тех счастливчиков, на которых не действовали в качестве исключения те проклятия, которые неминуемо обрушились бы на голову решивших воспользоваться ключом без ведома хозяина. Невыразимец аккуратно прикрыл дверь за собой, чтобы та не хлопнула, в последнее мгновение вспоминая, что дом пустует - одних слуг отпустили встречать Новый Год с семьёй, а других Готье согнал в роскошный отель в центр Парижа, сверху донизу полный жаждущих развлечений волшебников, отмечающих последний скомканный лист календаря. Терри с облегчением выдохнул, осознав, что весь этот сброд высокородных болванов и лодырей остался позади. Невыразимец не стал включать свет, постояв пару минут в холле и подождав, пока глаза привыкнут к темноте. Некоторым боевым магам известны заклятия, обостряющие чувства, но на них нужно время, которого  на дуэли нет. Андреас учил сына сражаться с завязанными глазами, развивая слух, и в сумерках, чтобы научиться ориентироваться по еле заметным лунным теням и случайным отражениям.

Дарю свою холодную тень на мокром стекле, струюсь в водосточной трубе, горю неоновой искрою в фонаре
Вон там в углу блеснула пузатым боком венецианская ваза, тут нога невыразимца прошуршала по мохнатому ковру - он плыл сквозь анфилады комнат, как вор, что старается оставлять поменьше следов. По службе Гриндевальду случалось посещать дома в отсутствие их владельцев - для того, чтобы разжиться необходимыми уликами, - и сейчас он чувствовал себя неловко, хотя Александер сам отпустил его, заметив, как протеже мрачнеет с каждой минутой и рюмкой абсента. Тьма, сгущавшаяся вокруг Антареса, грозила взорваться, испортив торжество. В долгожданном одиночестве она отступила, пряча клыки и втягивая когти, оставив  лёгкие царапины лишь в его сознании. Их ожгло болью, когда Гриндевальду почудился в зеркале знакомый силуэт - мужчина отшанулся, с грохотом переворачивая кресло и понимая, что принял за Селестена высокую вешалку с висящим на ней плащом. Пальцы сомкнулись на металлической штанге, то ли ища опоры, то ли в попытке задушить неодушевленный предмет. В отместку грудь сдавило спазмом. Закашлявшись, Терри отпустил ни в чем не повинную мебель. "Умудряешься водить меня за нос даже, когда тебя и рядом-то нет!" - чертыхнулся он. Шелковый акцент Селестена чудился ему в разноголосице весь вечер. Антарес понимал, что Пожирателю Смерти нечего здесь делать, но все же оборачивался, безуспешно выискивая в россыпи сапфиров и агатов зрачков изменчивый авантюрин, всем сердцем желая найти его и безудержно страшась этого."Сколько раз мне нужно убить тебя, чтобы изгнать из своего разума?!"

В той самой поре, когда кончен концерт, вылито прочь вино за окно, кровь за любовь, стихи за грехи, мне все равно
Настроению Гриндевальда претила задорная музыка, расфранченные наряды, а более всего - навязчивость хозяек этих нарядов, после пары глотков шампанского готовых затащить к себе в будуар с помощью Imperio любого мужчину чуть красивее тролля. Антарес, которому перешли по наследству не только жуткие легенды и выдающиеся магические способности, но и аристократические черты лица, находился в группе риска. Леди Элейн буквально загнала его в угол на балконе. Терри до сих пор улавливал запах ее духов, так как она подошла слишком близко, оставив терпкий аромат на его одежде. Когда женщина упомянула невзначай о том, что ее дальняя родственница была вейлой, Терри выронил бокал с драгоценной изумрудной жидкостью прямо ей на корсаж, сбивчиво извиняясь и ретируясь мимо кордона домовых эльфов, явно выставленного для того, чтобы никого не пускать, оставив леди Элейн с лордом Эйвери наедине.
Даже улицы не могли стать укрытием: несмотря на поздний час, они были запружены туристами, сьехавшимися в столицу, чтобы оправдаться перед самими собой за пустое прожигание жизни в течение предыдущих и последующих 365 дней. То, что они могут позволить себе раз в год пересечь Елисейские Поля и взобраться на Триумфальную арку, было своеобразным достижением, которым они хвастались перед знакомыми, делающими вид, что им не все равно.

Ночь желтых огней, я уже в ней растворилась, как соль, звучу тонкой струной, кричу за стеной - ми бемоль и боль.
Гриндевальд физически ощущал, как тонкая пленка, отделяющая его от окружащего мира, - кисейная вязь недомолвок, оговорок и белой лжи, - прочнеет, утолщаясь и превращаясь в неповоротливый панцирь, сковывающий движения. Антарес шарахался от скоплений гостей больше двух, будто насекомое, отпечатавшееся на его ладонях, выбирая уголки, где тускнело сияние колдовских свечей, висящих в воздухе. Он сам  избрал эту судьбу, всегда, - и в Дурмстранге, и в Национальном Университете Франции, - будучи скорее аутсайдером, нежели бунтарем, держа обвинения при себе и не стремясь на трибуну обличителя. Но сегодня толстая скорлупа грозила треснуть.
"Это ты виновата!" - мысленно кричал Терри, вызывая перед внутренним взором образ Рашель, - "это ты показала мне, как бывает иначе, как стать собой, и теперь я не могу без этого, как не может раненый без исцеляющего зелья. И где ты, интересно, шляешься?! Ты ведь без ума ото всех этих танцулек и уж точно не стала бы отсиживаться, а наоборот была бы в центре внимания!" - память услужливо подбросила сцену полугодовой давности, демонстрируя, в чьих обьятиях Рашель сейчас могла бы нежиться, - "насколько проще было бы, выбери ты любого другого!"
Гриндевальд вздрогнул, когда плечо сжали цепкие пальцы. Он уже собирался высказать леди Элейн, что ее поведение зашло слишком далеко, как вдруг обнаружил, что пальцы принадлежат Александеру. Месье Готье даже в преклонном возрасте выглядел импозантнее большинства присутствующих мужчин. В отличие от Андреаса, выставлявшего свою власть напоказ, порой напоминая надутый снитч, Александер не кичился ни своим богатством, ни положением, однако могущество читалось в каждом его жесте, в морщинках в уголках глаз, в каждом движении плотно сжатых губ. Даже те, кто был чужд интриг и заговоров, понимали, что с этим человеком опасно связываться. Антарес почтительно склонил голову, надеясь, что  шеф не читал его мыслей прежде, чем подойти. Не отпуская плеча своего протеже и окинув того проницательным взглядом, Готье довольно громко, так, что их слышали стоящие рядом, произнес:
- Я совсем забыл об одном письме лорду Забини. Он обязательно должен получить его завтра, - Гриндевальд заметил, как местные сплетники затаили дыхание и навострили ушки, - ты меня весьма обяжешь, если вернешься в поместье и отправишь его самой быстрой совой - с губ его покровителя слетел едкий смешок, - постарайся не убить ее ненароком. Конверт в нижнем ящике моего стола.
- Разумеется, - Терри был благодарен патрону за то, что тот так изящно избавил Гриндевальда от необходимости и дальше насиловать себя весельем, позволив ему уйти, сохранив при этом гордость, -  как Вам будет угодно. Если бы Терри сам попросил Александера отпустить его, это свидетельствовало бы о неуважении к нему и организованному мероприятию, поэтому резкий отказ - единственный ответ, который Готье мог бы дать.

Я фея из мая, княгиня трамвая, босая Майя, опять дрожа на морозе, танцую на снежно-нежных листках туберозы
Скорее всего, никакого письма не существовало в помине, и сначала Гриндевальд не собирался даже проверять его наличие, сразу направившись в тренировочный зал, чтобы сбросить напряжение, но затем решил все же перестраховаться. "Хорош бы я был, внаглую проигнорировав поручение шефа, пусть использовать невыразимца как мальчика на посылках - все равно, что пить Фелиус Фелицис перед прыжком через лужу. В конце концов, с подобным заданием справился бы и домовой эльф, не говоря уже о том, что Александер ничего не забывает, а значит, послание не такое уж и срочное"   В приемной Антарес вскинулся на замерцавшую в углу искру, выхватывая палочку, но это оказалась всего лишь колдография. "Нужно было меньше пить, а то дергаюсь по мелочи, как нервый гиппогриф" Терри взял рамку, поднося  изображение поближе к глазам - на нем в алом декольтированном платье классического покроя с дорогим колье на шее смеялась Рашель посреди груды подарочных коробок. Одна из них - с крупным фиолетовым бантом, - летела в зрителя. Антарес нехотя улыбнулся. Он прекрасно помнил этот момент, так как сам сделал эту колдографию только что купленным ими мобильным аппаратом. Продавец убеждал, что он работает совершенно так же, как и стационарные приспособления, которыми пользуются хроникеры того же " Ежедневного Пророка", но механизм заклинило после первой же пробы, и эта колдография оказалась единственной, которую он сделал, хотя и отличной. Неудивительно, что Александер поставил ее в приемной, хвастаясь посетителям своей внучкой.

Где танцевала Кармен-Кармен и змея в волосах желтела, где кастаньетный спор, единый аккорд кармина, жасмина и тела
Гриндевальд не разбирался в легилименции и не знал, можно ли по колдографии распознать эмоции того, кто ее сделал, но на секунду сам снова ощутил то редкое ощущение счастья, которое владело им тогда, и которого сейчас так не хватало. Судя по количеству покупок на картинке, они сделали выручку всем без исключения лавкам той крохотной деревушки у моря, где остановились. Девушке больше по душе были оживленные шумные города, где выбор был гораздо больше, а развлечения - разнообразнее, но там Антарес прятался под маской телохранителя, опасаясь чужих глаз, и они уехали в глушь, туда, где можно было не таиться. Именно за это время он был ей благодарен, и за него же ее ненавидел. Еще никогда воин вроде него не прожигал дни так бесцельно и бездумно, забыв о своем намерении изучать в поездке иностранные заклятья. За десять лет Антарес никогда не требовал у Александера отпуска, попросту не зная, чем будет заниматься. Рашель показала ему, как, сочетая вместе осколки жизни, складывать красочную мозаику наподобие той, которой украшал свои дома народ этой знойной страны.
Волнистые синие линии морской глуби, куда она сталкивала его с причала, обрекая отплевываться, избавляясь от разом потяжелевшей мантии, что тянула на дно. Слепящий золотой веер солнца, разворачивающийся над ними во время долгих прогулок в поисках укромных мест, где им никто не смог бы помешать. Широкие розовые полосы кварцевых барханов, оказавшихся не менее удобными, чем отглаженные простыни скромного флигеля, который они сняли. Сливающиеся в одно пятно бронзовые тела, соленые от воды и горячие не столько от жары, сколько друг от друга. Калейдоскоп дешёвых безделушек,  в центре которого Рашель и была запечатлена.
Картина, где Гриндевальд ощущал бы себя лишним, если бы Рашель не втягивала его на это живописное полотно своевольным произволом демиурга.

Где всевластие ночи рассвет уводил на нет, где мощеная площадь, ворота полёта извнутрь вовне. Эта холодная ночь в огне
Вернуться в черно-белую канцелярскую таблицу рабочих будней было все равно, что сесть на строгую диету после череды обильных пиршеств. Они оба тяжело переносили это, каждый по-своему. Он - вырвав яркую страницу, убеждая себя, что она затесалась по ошибке среди других, тщательно скрывая от мисс Готье, что тоскует по Рэю. Она - продолжая творить и тогда, когда он отказался от нее, с чужой помощью, мстительно давая понять,что ей удастся создать узор и без его участия.
Антарес поставил рамку на место. Вихрь эмоций осел, как мишура в снежном шаре, - излюбленном сувенире всех курортов. В цветастом хаосе картона и фетра, ставшего фоном колдографии, притаилось около десятка таких - с миниатюрными копиями достопримечательностей, фигурками в национальных костюмах и другими символами, которыми обрастает любая цивилизация. Гриндевальд чувствовал себя такой бестолковой вещицей, о которой помнят вплоть до приезда домой, где ставят на полку покрываться пылью. За окном как раз медленно закружились хлопья, стыдливо одевая стоящую посреди двора скульптуру в теплую шубу.

Эта холодная ночь в огне - по той самой цене, что за небо у птиц, за мир без границ. Кто-то падет вверх и взлетает вниз, поднимаясь ниц
Совсем недавно он обязательно подошёл бы поближе, чтобы полюбоваться метелью, но после случая в башне Хогвартса Гриндевальд опасался окон. Слишком живы были воспоминания ветра, свистящего рядом, словно уговаривающего остановиться того, кто уже шагнул в пропасть; стремительное приближение плит мостовой - вместо магического луча, который, как ему казалось, должен был стать последним, что невыразимец видел в своей жизни. Смерть всегда ходила за ним по пятам, - наказание потомку того, кто покусился на ее дары, - но никогда ещё гнилостное дыхание беззубого черепа не ощущалось так близко.  Никогда хватка тонкой костлявой длани ещё не была столь жёсткой - у Гриндевальда было чувство, что ему уже вручили пригласительный билет в загробный мир в первый ряд, и он сдал гардероб и прошёл в зал, как вдруг представление перенесли на другой день. Антарес не был уверен, что, снова оказавшись у подоконника, сможет удержаться от того, чтобы не осуществить своё намерение, теперь уже точно зная, что происходящее - не иллюзия, и Фантену будет не по силу его спасти.

Кто-то стучится в тюрьму, не зная, к кому, а преступник ушёл во тьму
Антарес не предполагал, что бы случилось, если бы ему удалось покончить с собой в том сновидении наяву. Возможно, он и правда умер бы, - с легилименцией шутки плохи, - или сошёл бы с ума, став украшением жёлтого дома, как Геллерт - украшением Нурменгарда. Так или иначе, Гриндевальд не мог понять, что взыграло в душе француза, когда тот  удержал своего убийцу от опрометчивого шага. Да, несостоявшегося убийцу, но на месте де Фантена Терри не стал бы спасать того, на чьих руках была его кровь. "Капелла была права," - с горечью думал Терри, - "мы не такие уж разные с Фомальгаутом." Встречи  с братом, вышедшим из Азкабана, Терри страшился даже больше, чем с де Фантеном. Оба были Пожирателями Смерти, но Селестен вопреки всему оставался возлюбленным Антареса, а за Фомальгаутом вился шлейф непобежденных детских страхов, которыми тот мог невозбранно воспользоваться. "Меня самого стоит посадить за решетку," - пробормотал Гриндевальд, глядя на кованые затейливые ставни, впрочем, плохо представляя, как пережившему столько невзгод и ужасов удастся сохранить рассудок в присутствии дементоров.

Кто-то, плача, зовёт из темноты, но не меня, и не ты.
Эта холодная ночь пустоты
Ему даже почудился всхлип, словно Гриндевальд уже оказался в камере среди причитающих узников морской обители. "Определённо пора завязывать с алкоголем," - сам себе попенял мужчина, - "хватает галлюцинаций и без него, низкий поклон легилиментам, расплодившимся, как садовые гномы. Скоро вообще перестану различать, где миф, а где реальность" Будто в подтверждение размышлений из приоткрытой двери в кабинет Александера, беззвучно переступая копытцами по паркету, прогарцевал кентавр не больше ладони ростом. Подняв над головой копье размером с зубочистку, получеловек запустил оружие в Гриндевальда, но оно растаяло, оставив за собой приторный аромат, заглушивший даже благоухание духов леди Элейн. Антарес нахмурился - кабинет должен был быть закрыт.  Если и правда вору вздумалось пробраться в дом Готье новогодней ночью, он будет жалеть об этом всю оставшуюся недолгую жизнь. Желая застать нарушителя врасплох, не выдавая раньше времени своего присутствия, невыразимец осторожной поступью скользнул вслед за кентавром, обнаружив ещё с полудюжину рогатых и крылатых созданий, устроивших пляску вокруг стола, как вокруг Лысой Горы. Под ногой что-то хрустнуло - Терри посмотрел вниз, на треснувший жемчужно-сливочный прямоугольник. Он поднял карту за краешек и фыркнул: с нее на Гриндевальда пялился искусно вырезанный скелет с косой. "Ну, здравствуй, приятель, давно не виделись" - поприветствовал Терри саркастически аркан, убирая его в нагрудный карман мантии. Маг выпрямился, осматриваясь и думая, где мог бы спрятаться воришка. Заметив, как покачивается плотная штора, Гриндевальд уже собирался запустить туда нечто разрушительное, но в последний момент отмел мысль атаковать невидимого недруга, допуская, что тот может оказаться всего лишь домовым эльфом. Преодолев одним прыжком разделяющее их расстояние, он распахнул портьеру.
Антарес готов был увидеть здесь даже Тёмного Лорда, но не Рашель, заплаканную и растрепанную , в ночной пижаме, словно переместившуюся из того времени, когда они едва познакомились, и самой страшной бедой для неё было отсутствие десерта на ужин. Он почувствовал себя так, будто она снова столкнула его с причала, причём он не знал, как выбраться на берег.
- Ты? - он запнулся, пробуя догадаться, что ей здесь понадобилось, - я думал, ты, - "с ним",-  пауза грозила перерасти в отдельную часть речи, - на балу, - выдохнул Терри первую попавшуюся ложь, зная, что Рашель не составит труда ее обнаружить. Они не разговаривали после того, как невыразимец вышвырнул ее из своей комнаты в Хогвартсе и стоило, наверное, попросить прощения за грубость, но в прошлый раз это лишь дало вейле повод вести себя с выходящей за все границы бестактностью. Запоздало пришла мысль о том, зачем Александер отправил его домой, будучи в курсе, что здесь находится Рашель. Вероятно, всё же заметил пульсирующую между ними напряженность, и рассудил, что разговор наедине мог бы ее устранить. Сам Антарес в это не верил.

Это холодная ночь пустоты -
Мокнут кусты, капает с крыш, падают звёзды,
Ты, если не спишь, позови меня из огня,
Если не поздно...

автор: Neville Longbottom
отыгрыш: эй, вставайте, кто ещё остался - станем гордым строем среди руин
2014-09-10 23:21:02

Тихие и спокойные дни в ближайшее время замку явно не светили. Невиллу всё чаще казалось, что он попал в книжку про маленькую Алису в Стране Чудес, где происходят странные вещи – гусеницы разговаривают, пирожки уменьшают рост, а кролики теряют карманные часы. Только в реальности всё это выглядит не так мило и сказочно. Как будто вокруг появилось с полсотни клонов Королевы Червей, которая чуть что кричит: «Голову с плеч!», а точнее: «Круцио!» Впрочем, пока на эту тему активно стараются только брат и сестра Кэрроу, но даже этого оказывается достаточно, чтобы держать в страхе практически всех студентов и большую часть тех учителей, которые еще тайком придерживаются старого режима. Но и они не могут сделать многое, разве что, улыбнуться украдкой на уроке или что-то в этом роде.
Однако, как и во всяком тоталитарном режиме, здесь были недовольные, оппозиция, так сказать. Пока еще робкая, едва заметная, но все-таки она была. После того, как Гарри, Рон и Гермиона не вернулись в школу после летних каникул, что было вполне ожидаемо, часть лидерской власти над ОД пришлось взять на себя Невиллу. Именно пришлось, потому что Невилл никогда не представлял себя лидером, толком не умел командовать и вообще предпочитал больше молчать и слушать, но с другой стороны, бросить ребят в беде он тоже не мог. Все-таки он был одним из тех, кто первый сразился с Пожирателями в компании Гарри в тот памятный день в Отделе Тайн. Для новичков это было достаточным поводом, чтобы пойти за новым лидером, пусть и совсем неумелым.
Было сложно. На самом деле, Невилл боялся, наверное, больше всех вместе взятых. Но именно этот страх подстегивал его, заставлял действовать, а там – будь что будет. Придет Гарри (Невилл, как и все ребята, свято верили в это) и придет спасение, а пока надо держаться и по мере сил давать отпор – вот и вся логика, которой придерживался маленький, но решительный Отряд Дамблдора. Гриффиндорец частенько задумывался о том, как же им не хватает Гермионы, с ее оригинальными решениями, незаурядным умом и железной логикой. Она бы точно придумала, что им делать в такой ситуации. Сам же Невилл вместе с Полумной явно пока не справлялись с должностью главного мозгового центра оппозиции. Но, как известно, всё приходит с опытом. Хотелось бы, во всяком случае, в это верить.
Проследив, чтобы за ним не было «хвоста» волшебник поднялся на седьмой этаж и принялся бродить по коридору, усиленно размышляя о Выручай-комнате. Это уже стало чем-то привычным и не занимало много времени, как это было на пятом курсе. Выручай-комната сильно изменилась за эти два года. Она стала выглядеть гораздо больше, появилось больше разных приспособлений для тренировок и слежки, множество книг и прочих волшебных штуковин. При желании здесь даже можно было бы жить. Невилл взял со стола одиноко лежащую книгу в красном кожаном переплете и открыл наугад на первой попавшейся странице:
«Я уважаю лишь тех, кто мне оппонирует, но я не намерен терпеть их. Сопротивление есть результат…»
Внезапно в комнате раздался какой-то еле слышный шум и мальчик быстро отложил книгу в сторону. Невилл не мог определить, откуда исходит этот звук, но абсолютно точно мог сказать, что не из коридора. Уж этот бы он узнал сразу. Гриффиндорец насторожился. Очевидно, что кто-то шел сюда со стороны «Кабаньей головы», другого прохода в Выручай-комнату не было или, во всяком случае, о нем еще никто не подозревал. Невилл замер, прислушиваясь, почти затаив дыхание. Кто бы это мог быть? Аберфорт? Он никогда не пользовался возможностью попасть в замок и вообще старался держаться от него подальше. Неужели… Гарри? ОД регулярно слушали подпольное радио, но там ничего не сообщалось о местонахождении Золотого Трио, и о планах ребят можно было судить лишь очень приблизительно. Однако Невилл почему-то был уверен, что так быстро подмоги ждать не стоит. Так же хотелось бы верить, что по проходу идут не Пожиратели Смерти или их приспешники. Шпион? Всё может быть. Хотя Невилл все-таки надеялся на что-то хорошее. После этих мрачных недель они заслужили хотя бы маленькую хорошую новость.
Гриффиндорец на всякий случай вооружился волшебной палочкой.

автор: Arlene Harrell
отыгрыш: Человек тянется к звёздному небу, забыв, что сама земля есть звезда
2014-09-23 20:03:01

- Я тоже верю, что звезды - это души людей. И когда я вернусь домой, я приеду к папе в больницу и обязательно расскажу ему об этой комете, ведь, она была в его списке... - стараясь не выдавать дрожь в голосе, произнесла девушка.
- Он очнётся, как только услышит эту новость, - улыбнулся Джем и повернулся к Арлин. - Наверное, возможность лицезреть эту комету сегодня ночью вместе с тобой - большая честь для меня, - Карстаирс подмигнул, желая поднять девушке желание. - Ты хочешь стать астрономом? Посвятишь свою жизнь звёздам?
Нужно успокоиться, чего это я, в самом деле, расклеилась? Нет, нельзя, нельзя так.. - мысленно настраивала себя хаффлпафка, легким жестом руки, словно желая убрать упавшие на лицо волосы, утирая скатившиеся по щеке слезы. - Еще бы не хватало, чтобы он увидел меня такой. Неприлично это.
Обернувшись к парню лицом, Харрелл казалась себе вполне спокойной, и даже смогла легко улыбнуться на его фразу об отце и ее будущей профессии. Еще одна ее проблема: куда идти после школы? Вернуться к магглам? Это смешно. Разве можно после всего того, что она здесь пережила, вернуться назад? Да и как туда вернуться? К не снимающей траур матери, оплакивающей умершую дочь и уже не надеющуюся на возвращение мужа? Тогда она сама погрязнет во всем этом, в горе и томительном ожидании, и вряд ли сможет выбраться. Ей жаль мать, но хаффлпафке не хотелось становиться еще одной жертвой этой печальной истории.
Тогда куда? В Министерство? В больницу Св. Мунго? А, может, остаться в школе? Не самый подходящий вариант, особенно в сложившейся сейчас ситуации.
- Астрономом? Нет, вряд ли. Пусть это останется лишь увлечением, страстью, чем угодно, но не профессией, это слишком... Личное, что ли, не знаю. - пожав плечами, ответила блондинка. - На самом деле, я совсем не знаю, чем заняться после школы. А ты? Уже знаешь, куда пойдешь?
Ветер становился все прохладнее, все порывистее, Арлин поежилась от очередного порыва, обхватив плечи руками, прислонилась к каменной стене башни. Лунный свет отражался в призмах телескопов, возле противоположной стены стоял десяток стульев, сегодня не было занятий по Астрономии Как удачно.. мысленно отметила Арлин. Можно было бы присесть, но почему-то стена казалась более надежной опорой.
Время близилось к полуночи, звездный свет становился все ярче, небесные жители танцевали свой загадочный танец, все так же безучастно наблюдая может за обитателями Земли, а, может, им раскрыты другие, никому неподвластные, тайны Вселенной.

автор: Immediate Rookwood
отыгрыш: произнеси мне имя вполголоса
2014-10-06 00:38:16

Ее испугал неожиданно появившийся сверху голос. Испугал до того, что ладошку пришлось машинально отдернуть, и птичка с расстроенным щебетом упорхнула, чем вызвала искреннее расстройство Иммедии. Ей очень понравились эти прекрасные создания – чем-то напоминали настоящих, живых птиц, которых Иммедиэйт, к огромному своему сожалению не слышала уже очень давно. В живых птицах тоже было волшебство, своеобразное и настоящее, влекущее к себе. У близнецов почти получилось воспроизвести с помощью заклинаний очарование соловьиной трели и Медия была готова броситься рыжему юноше на шею, радостно смеясь.
Ее странный порыв быстро сменился смущением, ведь юноша казался уверенным в себе, а перед такими она быстро терялась и чувствовала себя неловко. К тому же он был выше ее и уже успел завалить вопросами по самую макушку: вопросы были интересные, но ответить не получалось быстро, как бы не хотелось. Медия немного помычала, в знак того, что думает и растерялась под напором волшебника, а затем, опустив глаза, начала отвечать по порядку на каждое высказывание, боясь показаться бестактной и что-то упустить:
— Они потрясающие, — Медия сложила руки в замок и прижала их к груди, широко улыбаясь, — Прекрасные девушки могут посещать не только кафе в сопровождении мужчин, но и такие заведения, как ваши. Я считаю, что время наступило тяжелое и каждому необходимо заходить сюда, чтобы не забыть, что такое – магия. Нынче волшебство стало почти тождественно понятию смерти и меня это расстраивает.
Дабы подтвердить свои слова, Иммедиэйт наморщила носик, но все та же бумажная птичка опустилась на кончик ее носа, чтобы, судя по всему, развеять неприятные и тяжелые для сердца мысли. А мысли и правда были черными: за те несколько секунд, что Медия озвучивала свой ответ, у нее в голове пронеслось лицо отца, его гнилостное желание вовлечь дочку во все эти Пожирательские причуды, о его намерении выдать ее замуж за кого-то из тех, кто носил на предплечье Метку Темного Лорда, чтобы доказать свою ему преданность. Надо ли говорить, что мисс Руквуд, сопротивлявшаяся столько раз, и в тот самый разговор дала отцу от ворот поворот? И разумеется, получила от него пощечину – давно забытое ощущение боли пронзило сердце, словно в реальном времени и Медия коснулась щеки кончиками пальцев, пытаясь понять, было ли это все взаправду, или приснилось.
— Прости, — спешно бормочет Медия и выдавливает из себя мученически лживую улыбку.
Она уже давно позабыла, как это, когда никто не стоит за спиной. С момента возвращения отца в «этот» мир, давление, которое опустилось на плечи девушки, стало ужасно тревожить ее душу. Всякий раз, одно только упоминание его имени вводило в глубокую печаль, как и сейчас – улыбка с ее лица пропала так быстро, словно ее не было и вовсе. В такие моменты помогала только сила самоубеждения, благодаря которой Иммедийэт выживала в непростые времена учебы в Хогвартсе, когда многие (что греха таить, почти все) ее друзья сторонились ее и кидали в спину обидные фразочки. Отца она любила только за то, что он был, пусть и был он полноценной скотиной. Медия в этом случае считала, что тот факт, что отец есть – уже радость, ведь кому-то повезло меньше, его убили или он оказался в Мунго, без сознания или лишился рассудка. Все это было намного хуже, чем если бы отец был. В конце концов, сейчас он не беспокоил ее, дал передышку или тщательно готовил новый выпад в ее сторону, чтобы внушить послушание и привить какие-то, только ему ведомые черты характера, пригодные для внезапного вступления в ряды приверженцев его Господина.
Вынырнув из своих мыслей, как из темного омута, Иммедиэйт легким и плавным движением прикоснулась сначала к плечу юноши, затем опустила руку и, держась за его свитер, слегка подергала, проверяя, а не шутит ли он – настоящий Джордж Уизли? Или Фред?
— Как тебя зовут? — Улыбаясь, интересуется она, точно зная имена обоих братьев, но вечно их путая. — Дред или Фордж?
Пауза. Осмысление приходит секундой позже и Медия, выпучив глаза, прикрывает ладошкой рот. Ей кажется, что она безнадежно краснеет, как куст герани на подоконнике в ее съемной квартире и ужас пронизывает ее своими ледяными лапками до самых кончиков пальцев ног. Она только что произнесла нечто совсем-совсем странное и умудрилась сделать ошибку в таких простых именах – всему виной ее растерянность, такое случается всякий раз, когда Медия находится в компании мужчины. Быть может, ей нужна практика?
— О, Мерлин… — Выдавливает она из себя тихо, отпускает свитер юноши, а затем закрывает покрытые плотным румянцем щеки ладошками: — Прости меня, я вечно теряюсь, когда…
Иммедия вдруг замолкает, понимая, что признаться в собственном смущении не может и тем паче: просто сгорит со стыда, да и не просто сгорит, а на трехметровом костре сгорит! Пусть лучше Дред, или Фордж – кем бы он ни был, отреагирует на это какой-нибудь шуткой. Ведь это же один из близнецов Уизли!

автор: Chanine van den Akker
отыгрыш: Silhouettes
2014-10-20 06:14:28

[Slow I'm getting up]

Мутное серое небо все еще горит огнями, и пламя, до этого лизавшее только стены сгоревшего Хогвартса, теперь уже волновалось в облаках подобно волнам в океане. Вниз летел пепел и кусочки обгоревших мантий, кружась в безветрии как крошечные грязные снежинки. Воздух пропитался запахом жженой плоти и запекшейся крови, и над землей повис черный смог, медленно оседавший на руины замка. Остался ли кто-нибудь живой? Да. Она поднималась, вылезая из-под мертвых тел, медленно, словно цветок, расцветавший под лучами теплого солнца.
Взрыв был сильным. Он не пощадил никого, даже своих. Теперь они все мертвы, лежат, укрытые одеялом смерти, а сами как будто спят, как будто забыв, что вокруг идет война. Их битва окончена. Их - но не ее. Где-то тут еще должны были остаться выжившие. Они мучаются от боли, страдают от запекшейся крови в легких. Самое милосердное, что Шанин может сделать для них - прекратить их мучения. Помочь им вознестись также, как только что вознеслась она сама.
С одной лишь разницей: им больше никогда не доведется вернуться к своим родным.
Волшебница вскинула голову ввысь и всмотрелась в пасмурное ночное небо. Оно тлело. Языки пламени нежно ласкали грозовые тучи, как угли в камине, и озаряли развалины Хогвартса теплым оранжевым светом. Красота красок поражала и захватывала, кружа в вихре эмоций и адреналина. Это было похоже на Русские горки, когда резко срываясь с верхней точки, ты проваливаешься в бесконечную пропасть и летишь вниз, ощущая неистовое чувство полета. Кровь бурлит в венах, рвется вырваться наружу, а кожа горит, как при лихорадке. Ты не можешь сбежать и вырваться из цепких объятий страха, и тебе остается только повиноваться ему и наслаждаться рваному биению сердца, то замирающему, то, как безумно бьющемуся в груди.
Шанин была близка к смерти, ее холодные призрачные пальцы девушка ощущала на своей шее, но она выжила. Смогла подняться и теперь, возвышаясь над всеми, была готова двигаться дальше. Медленно, шаг за шагом, волоча за собой длинный шлейф из тел и крови, и каждый раз поднимаясь снова, раз за разом, на шаг опережая всех остальных.

автор: Thorfinn Rowle
отыгрыш: full definition of MISUNDERSTANDING
2014-11-05 21:24:15

Вкрадчивый, спокойный тон собеседника раздражал Торфинна больше, чем экзальтированность Беллатрикс. Больше, чем отмороженность Снейпа. Больше, чем упрямство Макгонаголл. Роули не любил, когда с ним играли, а Селестен, по всей видимости, не умел ничего, кроме этого. В цирке он был бы шутом - с внешностью Пьеро и жестокостью Арлекина. Прямолинейному Торфинну было сложно иметь дело с французом, который не умел говорить без обиняков
- По-твоему, я похож на того, кто причитает "не ешь меня, я тебе пригожусь"?! - исландцу чудились в голосе Фантена невысказанные намеки, мол, я в курсе всего, что ты скрываешь, но не подам виду.  При том, что у оборотня было немало причин секретничать, Торфинн ощущал непреодолимую потребность вскрыть карты, придав хотя бы толику искренности их разговору, полному лжи.
Узнаваемый озноб шелковой лентой скользнул по спине, и Тор слишком поздно осознал, что не успеет остановить процесс - как в детстве, когда обращения происходили против его воли. Вервольф не в состоянии контролировать свои превращения во время полнолуния, но и беролаку это бывает сложно, когда разъяренный зверь просится наружу. Официальная мантия Дурмстранга треснула по швам, шею обернул черно-белый мохнатый воротник, пальцы укоротились, а ногти наоборот удлинились и загнулись. Тор совсем по другому оставлял облик человека, будучи в адекватном состоянии. Не так, будто само тело взбунтовалось против него, а его самого в качестве homo sapiens отбросило с дороги мощной тушей хищника и впечатало в отдаленный уголок сознания. Поверх  нарисованной лапы легла настоящая, когти прочертили в столешнице глубокие борозды.
- Я сам тебя съем! - рыкнул медведь, и питомцы мадам Пинс посыпались градом с полок, - сам проверю, такая ли чистая у тебя кровь, если что-то пойдет не так. Сам откушу тебе голову, полную дешевых липких леденцов и бумажного конфетти, нарезанного из вчерашних газет, - и не успел Роули пожалеть о сказанном, как понял, что рев не передает слова.

автор: Hermione Granger
отыгрыш: Это было гениально!
2014-11-18 17:20:12
И как он не боится подходить к этой огромной дохлой змеюке? Меня просто трясет от ужаса стоит взглянуть на эту клыкастую пасть, в которую нужно чуть ли не шагнуть, чтобы вытащить у него зубы. Буйное воображение подсовывает страшное воспоминание из прошлого, когда, выйдя из библиотеки, я праталась за углом, чтобы не попасться на глаза своей смерти. Я была тогда очень близка к разгадке Тайной комнаты, я узнала, как монстр передвигается по замку... И понимала, что стану следующей жертвой. Ведь наследник Слизерина не дал бы мне спокойно ходить по школе с этими сведениями. Пусть это был и не Малфой, который люто меня ненавидел, но наследник явно не был идиотом, а я была под ударом. И надо же - уничтожать людей лишь за то, что их родители не принадлежат магическому миру. Кровь у нас всех одинаково красная.
А Рон уже быстро отрывает два клыка, вызывая у меня дрожь по коже. Я боялась, что он может порезаться об острые грани зубы, что может зацепить себя смертельным ядом. А ведь сейчас рядом нет Фоукса, который бы спас его также, как когда-то спас Джинни. Я могла тогда потерять человека, который потом стал моей лучшей подругой. Единственной подругой. Пусть частенько мы не сходимся во нравах, по-разному смотрим на жизнь, но мы связаны. Ведь мы крепко любим двух юношей, за которых всегда будем переживать. Рон и Гарри стали тем связующим мостиком между мной и Джинни. Но не они причина нашей дружбы, скорее просто предпосылка, которая подтолкнула нас с единственной девушкой в семье Уизли к крепкой дружбе. Разговоры по вечерам, прогулки по паркам, возможность посекретничать - все это может дать мне Джинни.
Я разглядываю трубу, уходящую вверх - те еще американские горки, которые нас сюда принесли. Варианты, как выбраться толпились в голове, пытаясь вытолкнуть один другого. Но как бы различны они ни были - что-то нужно выбирать, оставаться здесь, несмотря на шуточки Рона, мне не хотелось.
- Не будет тебе романтики, Рон. Через пару дней я просто тебя съем от голода, - кровожадно ухмыляюсь другу, - А потом ты будешь вечность играть с Плаксой Мирттл в кто кого перевоет.
А на следующую фразу я удивленно приподнимаю бровь, взглянув на рыжего. Это он меня просит включить логику? Обычно бывало иначе - я просила его не молоть чушь и подумать логически. Но это не оскорбительно для меня, я улыбаюсь.
- Ты прав, - я поднимаю руку и сжимаю плечо Рона, ободряюще, желая похвалить его за разумную мысль, - Нужно попробовать поискать. Но не стоит отрицать, что... - я запинываюсь, но заставляю себя закончить, - Волдеморт был способен просто левитировать сам себя наверх. Хитрый ведь засранец.
До сих пор странно произносить это имя. Ведь раньше только Гарри и Дамблдор осмеливались называть Темного Лорда тем именем, которое он сам себе дал. Правда, чаще директор называл его настоящим именем - Том Риддл. И, наверное, это бесстрашие самого уважаемого человека магического мира и моего друга, стало причиной, по которой и я заставила себя убрать этот страх. Да, Волдеморт очень сильный волшебник. Он способен убить меня, не моргнув глазом. Но... Он человек - несчастный человек, которому не хватило в жизни любви и добра, который нашел смысл своей жизни не в семье или близких людях, а в завоевании мира. Его стоило пожалеть, а не бояться.
Мы принимаемся осматривать внимательно стены, чтобы найти, возможно, потайную дверь или лестницу. Ведь как-то отсюда надо выбраться. Я смотрю, как деловито Рон проходит мимо стен, как касается их кончиками пальцев, стараясь что-то почувствовать. И когда он так изменился? Сейчас, я смотрю на него другими глазами. Рон всегда пробуждал во мне нежные чувства - мне хотелось помогать ему, заботиться о нем. Гарри попадал в передряги чаще нас, но всегда был достаточно силен, чтобы справиться. Рон нуждался во мне. И я так привязалась к этому ощущению, что уже не могу разделить себя и этого юношу. Я должна быть рядом, чтобы помогать, поддерживать, подсказывать, заботиться. Но сейчас я вижу взрослого самостоятельного волшебника, который способен находить выход из безвыходных ситуаций. Он мыслит здраво.
- Знаешь, ты стал совсем взрослым, - я ухмыляюсь, глядя как он удивленно смотрит на меня от этих слов, - Такой серьезный, самостоятельный. Почему я не заметила раньше? Как будто ты поменялся после того, как ушел от нас, - он действительно другим в тот временной промежуток: когда он оставил нас в лесу, ушел прочь, устав нести тяжесть крестража, проблем Гарри, может быть, устав от меня. Но вернулся он другим человеком. Он спас нас.
Я веду рукой по стене пока говорю, и пальцы внезапно нащупывают странную впадинку. Я склоняюсь и приглядываюсь - маленькая змейка вырезана в камне.
- Кажется, я нашла, - я машу рукой Рону, - Но без тебя мне тут не обойтись, Рон, - внезапно, он стал таким незаменимым, - Нужно открыть его.
Мы понятия не имеем, что произойдет - появится ли дверь или из стены материализуется лестница. А может нас просто поднимет наверх каким-то заклятием. Вариантов много. Главное, чтобы это не было очередной ловушкой.

автор: Stefan Nowak
отыгрыш: the desolation of Nowak
2014-12-02 18:50:08
- Ну чтооо ж, - протянул Дракон, точно не услышав глупых слов невидимки о романтичных ухаживаниях.
Она всё ещё не показалась, а это давало повод для уверенности, что она страшна, как смертный грех. А искупить такой недостаток может лишь одно.
- Так и быть, - Новак плотоядно облизнул огромные зубы, капля слюны упала на груды орехов и зашипела, оставляя на скорлупках подпалину, - Принеси мне тушёной зайчатинки... ароматной, с дымком, - он снова мечтательно закатил глаза, - лосиную ногу, вяленую с брусникой, пару жирных орлов, и чтоб в когтях по веточке шалфея... И тогда я вернусь к рассмотрению твоей кандидатуры на роль моей невесты.
Новак вдруг распахнул глаза, - ведь бдительность его не дремала, нет, он прислушивался к невидимке, и он нашёл её. А следующим движением прижал лапой к орехам, победоносно скалясь.
- А вот и ты. Воровка! - дракон расхохотался, разбрызгивая вокруг себя смрадную кипящую слюну и огненные искры.
А отсмеявшись, он нахмурился, ощупывая беличью тушку.
- Похожа на зайца. Ты меня обманула, ты заяц?.. хотя... хвост длинноват. И где уши? Ты сделала платическую операцию, только лишь бы меня обвести вокруг пушистого пальца? Не тут-то было!
Придвинув огромную голову к месту, где под тяжёлой лапой томилась его пленница, Новак зловеще прошипел:
- Ну что ж, невестушка... скажи мне... как ты желаешь умереть?
Снова поднимая голову к потолку, он вновь разразился отвратительно-показушным смехом.
- Зайцы!!! - прогремел дракон, упиваясь своей победой, - Вы здесь?! Смотрите, что я сделаю с вашим шпионом! Полюбуйтесь, как я превращу его в сочный кебаб! И пусть каждый из вас, пушистых придурков, зарубит на своём тупом носу, что Аркенната вам не видать, как своих длинных ушей! Пока я жив, вы ни орешка не получите из моей сокровищницы!

автор: Adriana Blackwood
отыгрыш: q.o. 16 Magic Winter
2014-12-14 15:33:07

Среди всех прослоек магического общества, наверное, самое главное место в иерархии семей отводится семьям с большой магической историей и родословной, семьям, умеющим ценить чистоту крови. Что дает чистокровность? Весь в обществе. Влияние. Фамильные связи. Авторитет. Ну и, конечно же, "понты". А обязывает ли к чему-то чистокровность? Если отпросить все морально-этические аспекты вопроса, то можно ответить, что ни к чему не обязывает. Разве что есть одно нерушимое правило. "Воплощать образец любой ценой". Особое отношение это имеет к аристократкам. Леди не работает. Леди не позволяет себе "крепких словечек". Леди должна быть учтива и приветлива со всеми, кто этого заслуживает, не взирая на свои личные симпатии. Леди не вмешивается в разговоры мужчин. Леди вообще не должна ничего понимать в политике и спорте. Круг ее интересов должен ограничиваться детьми, домашними заботами (хотя какие там заботы, если всю работу по дому выполняют домовики!), модными новинками и, возможно, сплетнями. Проще говоря, леди - это такой генно-модифицированный монстр, который всегда имеет безупречный внешний вид, с лица которого не сходит вежливая улыбка, который большую часть времени молчит, а попав в окружение таких же генно-модифицированных монстров начинает безудержно сплетничать и жаловаться на детей.
И как, по праву рождения называясь чистокровной, представлять собой идеал во всем, но при этом не потеряв собственного "я"? Адриана не составляла для себя никакого планы или схемы. Аристократкой нельзя стать, на нее нельзя выучиться, ей, по мнению блондинки, можно только родиться. Возможно это был только юношеский максимализм, но свои семнадцать Блеквуд прекрасно представляла, кто она и какое место занимает в социальной лестнице. Хотя какие семнадцать лет? Ей это было понятно с детства! И может поэтому Адри могла трезво оценивать свои поступки, опираясь на все правила высшего общества. Девушке казалось, что ей вполне удается воплощать в себе идеал леди принятый в ее окружении, но при этом оставаться собой. Ее репутация безупречна, она вежлива и учтива с другими чистокровными аристократами, она не спорит со своим женихом, по крайней ере при свидетелях, и никаких образом не бросает неприятную тень на честь своей семьи или семьи жениха. Но при этом Блеквуд считала себя весьма самодостаточной не зависящей полностью от мнения окружающих. Буду полностью уверенной в своей правоте и правоте своих действий, она могла коротко высказаться о перспективах новой политики министерства или даже указать главе какого-то рода на ошибку допущенную им в пересказе исторических фактов. Не смотря на то, что это считалось непозволительной дерзостью, многие находили это милым и хвалили ее отца за столь умную дочь.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что получив приглашение на благотворительный прием, родители Адрианы со спокойной совестью отправили на него дочь в виду собственной занятости. Правда, это не помешало им нанять ей телохранителя. Когда в семье много денег - почему бы не похвастаться перед остальными, показав сколь высоко твое положение в обществе. Блеквуд же всегда находила это весьма забавным. Еще издавна повелось, что большинство людей стремятся забраться как можно выше по социальной лесенке. И самый верный способ подняться по ней - преклонятся под тем кто выше тебя, надеясь на его снисхождение. А иерархии чистокровных тот же принцип работал безотказно.  Чистокровная семья, пока не имеющая возможности добраться до звания аристократии, всеми силами старалась "подружиться" с более знатной в надежде породниться.
Отпив немного сока из бокала, девушка безучастны взглядом посмотрела на такого вот представителя чистокровных семейств, который излишня рьяно сожалел, что единственная дочь одного верховного члена Визенгамота уже просватана. Как будто ему что-то светило!
Вежливо попрощавшись, Адриана отходит в сторону, наблюдая за гостями.

автор: Celestin Malfoy de Fantin
отыгрыш: Наш девиз непобедим
2014-12-28 20:33:45

Яд?
Точно мглистая пелена упала тяжёлым занавесом, стирая цветные мазки фейерверка, путая сочное, острое, горячее в единый колючий клубок без смысла и приложения. В каком же отчаянном сумбуре пребывает его разум, что он вздумал, будто Селестен хочет его отравить? Скривившись от разочарованной горечи, Сказочник сомкнул ослабевшие до дрожи пальцы, перепачканные кровью, на стальном запястье Гриндевальда, пытаясь отвести в сторону его руку с зажатым в ней осколком - не смертоносным и тем вдвойне отвратительным.
- Что с тобой? - сипло выдавил он, сдвигая брови.
Осколок оставил-таки царапину на его шее, не отрезвив, но разбудив груди глухое игольчатое раздражение. Застлавший сознание Антареса гневный морок Селестену виделся омерзительной маслянистой плёнкой, и желудок его скручивала тошнота. Гриндевальд не был больше прекрасен. Безумие его перешло границу, ввергнув того, кто всего лишь мгновение назад вмещал в себе целый зловещий мир гибельного совершенства, в пучину пошлой обиды, бессмысленной жажды отмщения и грязного желания убивать. Но заклинание, которое он произнёс, звучало завораживающе. На мгновение Селестен застыл, не веря собственному сознанию, своим ушам и глазам: он уже сталкивался с чем-то подобным, очень давно, несколько жизней назад, путешествуя по миру вместе с Алисой, и он не представлял, что вновь встретится с этой дивной магией, имея дело с Гриндевальдом.
Оцепенение изумления покинуло француза, но шевелиться он по-прежнему не мог: ледяная тяжесть чуждого волшебства сковала его тело, охватив сердце обжигающим обручем животного ужаса. Это был уже не тот хрустальный искрящийся страх, что душил его давеча, пока он видел в синих глазах невыразимца сполохи жарких чувств и воспоминаний, но иное, неумолимое, всеобъемлющее ощущение, ломающее и дробящее разум осознанием неизбежного, которому не нужен был дар предвидения.
- Антар'ес... - выдавил Селестен, зная, что любые его попытки достучаться до Гриндевальда теперь тщетны, смешны в своей наивности.
- Как ощущения, Фантом? - прорычал тот, не слыша, - Каково это: быть в чужой власти?
Селестен, отшатнувшись, чувствительно врезался спиной в стеллаж, сбивая с него на пол те книги, что ещё оставались на полках. Он зажмурился, хватая воздух ртом, обе ладони прижимая к груди, в которой неистово колотилось его живое сердце. Каждая частица его существа выла от невыносимой боли, заполнившей целый мир и не выпускавшей растерзанное сознание из цепких тисков: целое мгновение, безмерно долгое и безмерно страшное, он, заключённый сам в клетку собственной иллюзии, был мёртв и успел осознать собственную смерть, её безграничную пустоту, лишённую всякого чувства, всякого звука и всякого цвета, лишённую даже тьмы и тишины. Осознание это пронизало весь его разум насквозь, оставляя в нём зияющую дыру с обугленными краями, сочащимися кровью и неослабевающей болью. Глоток воздуха за глотком он пил жизнь, ещё несколько мгновений назад казавшуюся данностью, чем-то, что потерять вовсе не страшно, потому что потерять невозможно, немыслимо. В ушах эхом отдавались собственные хриплые вздохи, бесконечно долго, бесконечно больно, но вот наконец к ним начали примешиваться иные звуки.
Селестен разлепил склеившиеся ресницы, точно впервые оглядел комнату, расплывающуюся перед глазами цветными звёздами: багровые бархатные портьеры, прячущие в складках тёмный провал окна, диван, ряды полок, уставленных книгами, золотые сполохи камина, бродящие по ковру и паркету.
Сияющий каминный портал резал маленьким силуэтом сидящий подле него Гораций и смотрел на хозяина неподвижным взглядом.
Антарес стоял на коленях у ног Селестена, и, проведя перед лицом плохо слушающейся, дрожащей рукой, Сказочник увидел реальность, оживлённую серебряным порошком из раздавленного флакона. Реальность, вновь едва не остановившую его сердце. Всхлипнув, Фантен зажал рот изрезанной ладонью и попытался отпрянуть - но за его спиной стояли незыблемые стеллажи. И, прижавшись к ним, точно пытаясь продавить насквозь или сделаться их частью - деревянной и безучастной, - он не сводил широко распахнутых глаз с собственного безжизненного тела на руках Гриндевальда, который в это мгновение считал себя убийцей.
Который и был убийцей в это мгновение.
Это было невыносимо, но Селестен даже моргнуть не мог, с болезненной жадностью всматриваясь в собственные раскрытые глаза, бессмысленные и пустые, в до странности быстро заострившиеся черты бледно-мраморного лица, страшные раны, искажающие и уродующие его, излом неестественно вывернутого локтя и лужу крови, мерзкой кляксой расползающуюся по паркету.
Новая волна тошноты подкатила к горлу, заставив его, наконец, перевести взгляд на лицо Антареса.
Удивительно, но он казался ещё более мёртвым.
Возможно, потому, что он единственный в этой картине был настоящим. Потому, что вся она была настоящей для него. И она его убивала.

автор: Odetta Zabini
отыгрыш: В отчаянные времена нужны отчаянные меры
2015-01-14 14:59:25
Его ладони скользили по ее телу, мягко освобождая от сковывающих движения складок мантии. Горячие губы касались ее губ, скользили легкими штрихами по зарумянившимся бледно-розовым цветом щекам, на своих ресницах она чувствовала его дыхание.
Мантия соскользнула с нее, с мягким шорохом упала на столешницу, чудом не задев ни один из пузырьков, матово поблескивающих пузатыми боками в полутемной комнате. Одетта ласково провела своими ладонями, слегка подрагивающими от переизбытка эмоций по шее, плечам и спине Селестена, мягко, бесконечно ласково, стягивая, в свою очередь, мантию с него, и чувствуя, как он отзывается на это прикосновение, приникая к ней еще ближе, и сквозь частокол собственных полуопущенных ресниц она видела, как приподнимаются уголки его губ, складываясь в легкую загадочную улыбку... улыбку сказочника, во власти которого раздвинуть границы сознания - как своего, так и ее, перенести их обоих в мир, где нет страха, нет боли - есть только наслаждение друг другом.
- Тогда не держи на меня зла, - его пальцы медленно скользнули под ее одежду, обжигая и без того полыхающую кожу своими прикосновениями, заставляя ее прогнуть спину навстречу его рукам, отчаянно желать большего. - Не обвиняй меня и не кори за то, что я знал, что делаю, и что делаешь ты, и я не остановил... нас.
Она распахнула глаза, без страха и ненужной в этот момент робости, открыто и спокойно встречая его серьезный взгляд.
- Я не приму обвинений.
- Я не стану тебя обвинять. - Одетта мягко и в то же время серьезно улыбнулась, медленно проводя ладонями по груди Фантена, забираясь под его рубашку проворными и неожиданно смелыми пальцами, чувствуя, как их кончики покалывает, стоит ей прикоснуться к обнаженной коже мужчины. Она чувствовала, как под ее ладонями бьется его сердце, ритмично, спокойно - и как от ее прикосновений этот ритм учащается, показывая, что и он испытывает то же, что чувствует она.
Желание.
- Если я и могу кого-то обвинять - то только себя. Но это будет потом, а сейчас я с тобой, и хочу выпить до дна эту чашу наслаждения. Это мой выбор, и я не собираюсь от него отказываться.
Она обвила его талию ногами, заставив прижаться к ней еще ближе и цепочкой быстрых, легких поцелуев, соскользнула по щеке на шею, завершив ее ласковым поцелуем где-то под ухом. На столе было не очень удобно сидеть, хотелось откинуться назад, но она боялась разбить многочисленные склянки. Слизеринка еще раз поцеловала Селестена в шею и отстранилась, заглядывая в глубокие загадочные глаза, чуть улыбаясь  и продолжая дразнить мужчину легкими прикосновениями пальцев под рубашкой.
- Мсье, вы не боитесь, что мы можем перебить все эти склянки? - мысленно спросила девушка. - Может быть, стоит продолжить там, где нет хрупких вещей?
Останавливаться она точно не собиралась.